На 12 врачей 4 костюма и плавательные очки вместо защитных

“Мы плакали, думали, что все умрем”, “Нас пугают, заставляют молчать”: Как в Таджикистане медработники спасают больных с коронавирусом, пишет Азия-Плюс.

Коронавирус в Таджикистане официально был зарегистрирован 30 апреля, но врачи боролись с ним еще с марта. И до сих пор они не хотят раскрывать своих имен – запугали ответственностью за раскрытие правды. «Азия-Плюс» поговорила с ними анонимно.

Мурод, врач из Душанбе: «Я болею уже восьмой день, но стараюсь помочь другим»

– Первого пациента с симптомом «матовое стекло» я принял более месяца назад накануне праздника Навруз. Я посоветовался с коллегами, отправил рентген по интернету им. Все подтвердили, что это очень похоже на коронавирус. Потом мы отправили данный рисунок коллегам, пульмонологам в Россию, которые нам сказали, что это точно картина коронавируса.

Пациент не температурил, сильных симптомов не было, но он перестал чувствовать запах и вкус, и тогда я связался с руководством больницы, которые нам сказали, что нам надо его лечить и сделать все, чтобы он выздоровел, но при этом не открывать рот. Мы должны были сохранить молчание, до того, как пройдет ряд политических мероприятий.

Мы так и сделали. Мы попросили коллег из России отправить схему и протоколы лечения и диагностики. Начали лечить, потом, позже в мессенджерах создали группу врачей, которые работали в карантинных больницах и с пациентами, которые, якобы, болеют пневмонией. Делились симптомами, методами лечения.

Многие, кто работал с такими пациентами, сами переболели «не коронавирусом», у всех были симптомы ОРВИ.

Только в нашей клинике, 200 пациентов с COVID-19, умерли 17. Больных из Душанбе из-за отсутствия мест отправляют в Гиссар, но там нет ИВЛ.

Каждый день мы вынуждены возвращаться домой, так как в здании больницы нам не сделали карантинной зоны, зоны отдыха, как это сделано во всем мире (в том числе коллеги из Узбекистана показывают, в каких прекрасных условиях живут их врачи в отделениях, созданных в виде гостиницы для врачей). В больнице опасно оставаться без защитного костюма. Но я снимаю квартиру и живу один. Это дорого, но что делать…

Я не знаю примеров, чтобы наши врачи убегали с работы, чтобы спасти свою жизнь. Все врачи понимают, что если не мы, то никто сейчас работать не будет. Мы без оружия голыми руками идем против заболевания. Пока я могу работать, я буду работать.

У меня защитный комбинезон, многоразовый, и не пропускает воздух, очки, которые мы с коллегами купили в спорт магазине – это плавательные очки, и они сильно потеют. Маски с респиратором, которых мне подарили, они многоразовые, я их чищу и дезинфицирую. Перчатки и антисептики нам дают в больнице. Я купил памперсы на случай, если будем работать по 12 часов и больше без возможности перерыва, но пока их не надевал.

Мы «хромаем» в дезинфекции костюмов после дежурства. Мы просто брызгаем антисептик, но учитывая, что его у нас мало, то экономим. Это очень опасно, наши костюмы должны быть тщательно продезинфицированы.

У меня сейчас есть симптомы коронавируса, есть дискомфорт в легких, но на рентгене нет никаких следов, температуры нет, но я не чувствую запаха. Я сказал об этом своему руководству, меня начали лечить, я параллельно лечу других, у которых более серьезные симптомы.

Я защищаюсь вдвойне, так как боюсь заражать других пациентов. Большинство наших врачей имеют легкие симптомы инфекционного заболевания. Но нам не делают тестирование.

Очень жаль, что вопрос подготовки к пандемии решали чиновники, а не практикующий медицинский персонал. У нас было больше времени, чем достаточно, но мы не подготовились….

Омина, врач из Худжанда: «Нам говорили, что все тесты отрицательные»

– Первых пациентов с клинической картиной коронавируса мы приняли из Джаббор Расуловского района, их было 3 человека. Но мы ничего не могли сделать, так как тест показывал отрицательно.

Позже, когда и при слишком очевидных симптомах тест показал отрицательный, мы поняли, что или тесты неправильные или результаты решили скрыть. 

Лаборатории с Полимеразной цепной реакцией, которые определяют наличии коронавируса в тестах, находятся только в Душанбе.

Только из района Джаббор Расулов у нас было более 20 пациентов. Сейчас уже мы не принимаем пациентов с легкими симптомами коронавируса, им выписывают лечение и отправляют домой.

Очень много медсестер, которые остались без средств защиты покидают работу. Их зарплата не позволяет самим приобрести средства защиты. Я же кормлю своих детей, не могу позволить себе оставаться без работы.

Сейчас я живу в  свободной квартире родственника, до этого несколько дней жила в ординаторской нашей больницы. Боюсь заразиться, последние три недели постоянно пью успокоительные. Я боюсь за своих детей, за пожилую маму.

У нас на 12 врачей 4 защитных костюма, которое мы приобрели сами. Мы их купили на деньги, которыми мы скидываемся с зарплаты каждый месяц на благоустройство отделения. На собравшуюся сумму мы купили СИЗ. Их одевают те, кто идет на опасные осмотры. Потом мы их обрабатываем раствором хлорки, хотя все это кажется бредом, СИЗ должны быть индивидуальными. До нас не доходит ни помощь, ни тесты.

Но, сверх этого, нам не дают делать свое дело. К нам приходят сотрудники госкомитета по национальной безопасности и пугают нас, заставляют молчать. Мы все очень разочарованы.

Олиха, медсестра из Худжанда: «Мы плакали, думали, что все умрем»

– Как говорится, хорошего медицинского работника кормит народ, и меня, в том числе. Зарплата у меня 400 сомони, но я продолжала работать, и зарабатывала за счет того, что делала уколы, ставила капельницы. Народ, у нас добрый, не оставляет не замеченным ни один труд.

Но, когда начали поступать больные с COVID в нашу больницу и полностью закрыли на карантин, мы не могли принимать других больных. А те, кто с коронавирусом, как правило, тяжелобольные. Я же сама боялась идти домой, чтобы кого-то не заражать.

Но, вместо того, чтобы к нам идти навстречу, нас заставляли покупать защитные костюмы, или же угрожали молчать. Если какая-то информация выходила за пределы клиники, начинали искать крайнего.

Моей месячной зарплаты не хватало, чтобы покупать себе комбинезоны, маски и другие защитные средства. Мне было очень обидно, что нас оставили один на один с такой угрозой. Сейчас, когда население знает о наличии COVID – 19, они помогают врачам, медсестрам. А тогда нам запрещали об этом говорить. Мы плакали от безысходности, думали, что все умрем. Мне пришлось сбежать…