Зачем Таджикистану внутренняя военная разведка?

Александр Князев: «Применение армии внутри страны – «серая зона» международной юриспруденции».

В Таджикистане из-за “спящих ячеек” террористов будет действовать внутренняя военная разведка. 29 мая соответствующие поправки в закон “О военной разведке Вооруженных сил РТ” одобрили депутаты нижней палаты парламента. Решение комментирует эксперт по Среднему Востоку и Центральной Азии Александр Князев.

Военная разведка, с функциональной точки зрения, изначально сориентирована для работы в среде потенциального или уже реального противника, чужого населения, под эти условия формируются методы ее работы, используются средства, обучаются люди.

Общество собственной страны вряд ли можно отнести к “вражеской” категории, если политическая власть считает себя с обществом консолидированной.

Поэтому создание внутренней военной разведки в Таджикистане – событие, которое нельзя оценить однозначно, считает политолог.

“С одной стороны, перечень угроз, которым эта структура призвана противодействовать, отвечает реальности. Но определение “военная” прямо указывает на то, что речь идет о структуре министерства обороны, а применение армии внутри страны – «серая зона» международной юриспруденции”, – отмечает Князев.

В то же время, по словам эксперта, как правило, задачи внутренней оперативной работы по обеспечению безопасности возлагаются не на армию, а на структуры МВД и спецслужбы.

“Например, в России внутренняя разведка возникла в период военных конфликтов на Северном Кавказе и ведомственно входит в состав внутренних войск МВД РФ. Основные же задачи по обеспечению безопасности в стране возложены на ФСБ, – говорит Князев. – И подобная практика существует в большинстве стран мира. Под разведкой в этом контексте понимается деятельность органов ФСБ России в пределах Российской Федерации по добыче, доставке и обработке секретной информации, связанной с организованными преступными и террористическими группировками.  Главное разведывательное управление министерства обороны (ГРУ) выполняет функции исключительно внешней разведки”.

Он отмечает, что в тексте военной доктрины Казахстана прямо указано, что «приоритетом» вооруженных сил страны в среднесрочный период является “обеспечение их готовности к поддержанию внутриполитической стабильности” и “выполнению задач в конфликтах “низкой и средней интенсивности”. Однако, этот тезис военной доктрины не предусматривает использование военной разведки в своей стране, эти задачи выполняет, как и в большинстве стран мира, спецслужба – Комитет национальной безопасности.

Александр Князев считает, что “неоднозначность решения, принятого в Таджикистане, вызывает вопросы: насколько правомочно с точки зрения конституционности придание армии сугубо полицейской функции? Как деятельность военной разведки будет коррелироваться с работой ГКНБ РТ и МВД РТ? И если полицейские задачи ставятся перед армией, тогда чем, собственно, заняты эти ведомства? Насколько этично использование армейских подразделений в собственном обществе? Насколько, в конце концов, конституционно применение армии в отношении населения своей страны?..”.

По его мнению, призванный обосновать принятие такого решения тезис о росте террористических угроз вряд ли можно считать убедительным в идеальной степени, учитывая, что отсутствует сколько-нибудь реальная официальная и публичная оценка причинно-следственных связей этих явлений.

– Не говоря уже о том, что масштаб этих угроз слишком часто преувеличивается властями многих стран с целью манипулирования правами граждан, оправдывая этот процесс как раз угрозами. Но для такой цели обычно достаточно внешних угроз, создание «образа врага» – широко распространенная общественно-политическая практика едва ли не во всем мире. Создание «образа врага» внутри страны – мера, довольно нечасто встречающаяся в мировой практике, – говорит он.

Между тем, эксперт отмечает, что Таджикистан в последнее время столкнулся с рядом проявлений, которые можно в общем виде отнести к экстремистским и иногда к террористическим.

Однако, в тех же мятежах в местах заключения говорить приходится, прежде всего, о соответствии качества мест заключения, их сотрудников, – считает он, – при этом несколько сложно представить себе внедрение в среду заключенных с целью выявления их планов и устремлений законспирированных военных разведчиков…

Эксперт по Среднему Востоку и Центральной Азии считает, что «использование военных структур в гражданской среде – мера более чем неординарная» и должна, по всей видимости, означать, что Таджикистан находится на некоем осадном положении».

– Собственно, синхронное принятие Маджлиси намояндагон Маджлиси Оли законопроекта «О военном положении» дополняет представление о том, что именно в таком положении и находится Таджикистан. Поэтому, вероятно, таджикистанцам необходимо быть готовыми и к тому, что в самой краткосрочной перспективе они столкнутся не просто с волюнтаристской практикой министерства связи по блокированию интернет-ресурсов, а с теми ограничениями, которые предусматривает военное положение – со всеми вытекающими из этого последствиями.