Имеет ли ускоренная индустриализация Таджикистана шансы на успех

Почти год спустя после объявления индустриализации четвертой стратегической целью Таджикистана президент Эмомали Рахмон вновь обратил внимание правительства на этот вопрос. Теперь уже на встрече  с работниками промышленности, состоявшейся на минувшей неделе. Упомянув некоторые достижения на пути к индустриализации, в частности в привлечении иностранных инвестиций, глава республики в целом выразил неудовлетворенность ее темпами, передает Фергана.

В качестве главного индикатора развития промышленной сферы Рахмон указал на объем валового дохода 115 крупных производственных предприятий, который за семь месяцев текущего года сократился на один млрд сомони ($103,3 млн), а налоговые поступления от них — на 166 млн сомони ($17,1 млн). В своем выступлении он также сравнил объемы промышленности Таджикистана в 1991 году, когда на предприятиях работали 215 тысяч человек (13% занятых в экономике), а объем производства составлял 25,4% ВВП, и в 2018 году, когда число работников составило 85,6 тысячи (3,5% занятых в экономике), а доля промышленности в структуре ВВП — 17,3%.

Президент не оставил без внимания и причины стагнации – гражданскую войну, нерациональное использование приватизированных предприятий, отсутствие на должном уровне сотрудничества между частным сектором и государством, слабое привлечение инвестиций, неразборчивое предоставление льгот и налоговых послаблений и другие. Нужно отметить, что постановка вопроса об индустриализации страны, выявление и устранение причин, ее тормозящих, была актуальной еще вчера, сегодня же в экономической среде существует дискурс о догоняющем развитии Таджикистана, который безнадежно отстает даже от подобных развивающихся стран. При этом превращение республики в индустриально-аграрную — отнюдь нелегкая задача, учитывая системные ошибки, которые привели к сегодняшнему экономически сложному положению Таджикистана

Переработка как спасение

Примечательно, что показатели промышленного производства падают на фоне принятой в 2016 году Национальной стратегии развития Таджикистана до 2030 года, согласно которой к тому времени доля промышленности должна увеличиться до 20% в структуре ВВП. Теперь президент требует повысить эту планку, констатируя в то же время, что в 2018 году, то есть через два года после принятия стратегии, 307 промышленных предприятий приостановили свою деятельность, а 120 полностью прекратили ее. Две трети этих предприятий приходятся на перерабатывающую промышленность.

Такая ситуация никак не устраивает главу государства, который на встрече с промышленниками говорил о важности перерабатывающей промышленности в увеличении доли добавочной стоимости. Эмомали Рахмон сделал акцент на том, что впредь месторождения полезных ископаемых не будут предоставляться иностранным инвесторам без соблюдения условий полной переработки до конечного продукта. Он наказал в течение последующих двух-трех лет перейти на полную переработку и другого отечественного сырья, в том числе хлопковолокна, кожи, шерсти, коконов, фруктов и овощей.

Этот вопрос остается довольно болезненным для таджикской экономики, которая практически превратилась в сырьевой придаток более развитых стран, в первую очередь Китая. Продавая сырье (да еще и на фоне падения цен на некоторые его виды), страна теряет сотни миллионов долларов. Более того, существующие предприятия по переработке алюминия и хлопка в Таджикистане не демонстрируют экономических успехов. Например, поступления в бюджет от некогда флагмана экономики республики — Таджикской алюминиевой компании (ТАЛКО) — согласно официальным данным, рухнули с 16-17% в былые годы до 0,22% в 2017 году. По оценкам Министерства финансов Таджикистана, доходы предприятия едва позволяют ему держаться на плаву.

Примерно такое же положение можно наблюдать в сфере переработки хлопка, где, по словам Рахмона, из 226 предприятий многие работают неэффективно, сезонно или вовсе прекратили свою деятельность. В этой сфере надежды правительства возложены на строящийся на китайские инвестиции текстильный комплекс «Джунтай-Дангара», который будет заниматься полной переработкой хлопкового волокна до готовой швейной продукции.

Ожидания и реальность

Когда в декабре 2018 года Эмомали Рахмон возвысил индустриализацию до уровня стратегической цели и поставил планку к 2030 году увеличить долю промышленности в ВВП до 22%, в бюджете на 2019 год на развитие отрасли были выделены всего 150 млн сомони ($16 млн). Эта сумма оказалась в пять раз меньше даже той, что была заложена на культурно-массовые и оздоровительные мероприятия (740 млн сомони или $78,5 млн). При этом в последние годы объемы расходов на промышленность были еще ниже. Получается, что в развитии промышленности государство делает ставку в основном на средства внешних и внутренних инвесторов. Но коррупция и непомерные налоги могут значительно снизить эти ожидания.

Улучшение инвестиционного климата —перманентная тема, годами стоящая на повестке правительства Таджикистана. Однако ситуация от этого сильно не меняется. Условия для бизнеса и налоговое бремя являются наихудшими в регионе. По результатам исследования Paying Taxes — 2019 (Налогообложение в 2019 году), Таджикистан попалв десятку стран с самой высокой налоговой нагрузкой в мире. Общая налоговая ставка (удельный вес налогов и взносов в прибыли компаний) в республике составила 67,3%.

В Программе среднесрочного развития Таджикистана на 2016-2020 годы был указан ряд проблем, которые препятствуют развитию промышленности. Среди основных отмечено несовершенство таможенного и тарифного регулирования, налоговой политики, высокие процентные ставки банковских кредитов и другие.

В своем выступлении перед промышленниками, помимо прочего, президент Рахмон поручил создать компетентную госкомиссию по реализации политики ускоренной индустриализации под руководством премьер-министра, а также разработать специальную программу ускоренной индустриализации страны на 2020-2030 годы. Поможет ли создание очередной комиссии и новой программы ускорить развитие промышленности, не подменит ли имитация деятельности саму деятельность, пока неизвестно. Но время идет, и Таджикистану придется прилагать все больше усилий, чтобы не остаться за бортом общемировых экономических процессов.

Догоняющее развитие

Хотя республика потеряла много времени, но толчок в развитии промышленности все еще возможен, считает таджикский экономист Фирдавс Нуъмонов.

«Есть много положительных примеров так называемой «поздней индустриализации», которая оказалась весьма успешной. Для Таджикистана наращивание промышленного производства может стать важным триггером экономического развития, оно способно решить такие проблемы, как безработица, бедность, нестабильность национальной валюты и прочие. Более того, этот процесс не является «автономным», а имеет так называемый «эффект мультипликации», то есть когда развитие одного сектора приводит к развитию другого. К примеру, развитие текстильной или какой-нибудь другой отрасли может увеличить спрос на банковские услуги, а следовательно, положительно повлиять на развитие этой сферы», — отмечает эксперт.

«Для эффективной индустриализации нужно, чтобы у руководства страны было четкое понимание того, что без реформы в банковском секторе, в частности предоставления большей самостоятельности Нацбанку, без реформы в налоговой сфере и, как следствие, налаживания тесных доверительных отношений с частным сектором все остальное является лишь красивыми лозунгами. Создание благоприятной инвестиционной среды прежде всего означает формирование одинаковых правил для всех участников рынка, без предоставления привилегий некоторым. Вопрос в том, проявит ли такую политическую волю глава государства, чтобы лишить свое окружение особых привилегий», — сказал «Фергане» на условиях анонимности другой экономический обозреватель из Таджикистана.

Не исключено, что очередной «пинок» президента и попытка стимулирования развития таджикской промышленности принесет определенные плоды, и в последующем статистика покажет рост доли промышленности в ВВП. Но может ли это быть самоцелью? Властям Таджикистана не стоит забывать, что развитая часть современного мира переживает уже постиндустриальную эпоху, в которой главным фактором развития является индустрия знаний, а высокообразованное население в большинстве своем занято в сфере предоставления услуг. В постиндустриальном обществе, где есть высокотехнологичная инновационная экономика, движущей силой становятся профессионалы, занятые в сфере предоставления услуг, упор делается на образование, увеличение числа людей, обладающих инновационными знаниями. Многие страны азиатского региона, в том числе соседний с Таджикистаном Кыргызстан, сделали ставку именно на такой путь развития.

Неизвестно, насколько конкурентоспособными будут продукты таджикской промышленности, произведенные по соседству с таким промышленным гигантом, как Китай, но вполне предсказуемо, что отсутствие должной ставки на человеческий капитал, являющийся двигателем постиндустриальной экономики, сулит государству еще более долгое отставание.